Любовь не терпит сослагательного наклонения. Роман - Александра Арсентьева

Профессор Ной совершенно неожиданно, но дерзко и очень нежно ударил Одри по попке и шепнул громко и требовательно:

– Рассказывай! Я хочу знать в подробностях, как у Вас это было. Имею право знать все. Если ты что-то утаишь от меня – никогда больше его не увидишь.

– Мы с ним вместе работаем! – возмутилась Одри, застонав, потому что муж прикоснулся пальцами к ее лилии.

– Боже, что ты творишь?!

– Ревную! Схожу с ума, бешусь и мечтаю разорвать на тебе одежду. Он ненавидит БДСМ? Отлично! Все слышал и видел, как ты была счастлива, услышав это! И ты не любишь. Сколько у Вас общего! Сегодня Вы, наконец, нашли общий… язык. Не бей меня, любимая – знаю, тебе хочется, но ты меня еще не выслушала, по морде мне получать время еще не пришло…

Одри хотела повернуться, но профессор прижал ее к стене.

– Представь, что у тебя связаны руки. Ты не можешь пошевелиться. Я не стану тебя связывать, но и отпускать не намерен. Думаешь, я такой болван, да? Я видел, как Вы целовались. Ты с чужим мужиком целовалась на моих глазах! Тебе не стыдно?

Одри хотела что-то сказать, но профессор зажал ей рот поцелуем. А потом произнес страстно:

– Ничего не умею: ни любить, ни ухаживать. Мой научный опыт говорит, что это просто физиология… Жене хочется время от времени разнообразия. Твой дедушка Роберто говорил мне на кухне, когда Вы убежали общаться наедине, что женщине постоянно нужно в кого-нибудь влюбляться. Такая природа. И на семейных отношениях это не отражается. А я и ревновать не умею.

– Умеешь… Или как это называется?

– Ужас!

Профессор на пару секунд отпустил ее, сделав предупреждающий жест, чтобы она стояла на месте, и взял из бара бутылку знаменитого Декантера, позволившего переспать с любимой женщиной в юности Роберто Барберри. И выпил ее залпом. Потом подошел и сказал смело, но спокойно:

– Выпил для храбрости. Это виски – легенда. Тебе хорошо: ты никогда не пьешь столько, чтобы наутро ничего не помнить. А я хочу забыть… Мечтаю взглянуть на Ваши совместные фото, где Вы целуетесь и в то же время удалить их немедленно и из фотоаппарата, и из памяти.

– Не надо тебе… смотреть на это. Такая порнография, фу!

– Юфем – отличная подруга: она делает и говорит то, что ты ей велишь. Ты же ревновала меня к ней.

– Уже нет. К ней и ее дурацким скабрезным шуткам надо привыкнуть и все будет нормально. Почему ты не стал целовать ее в отместку мне?

– Спасибо: я уже ляпнул в отместку, что хочу получить кофе в постель. Мне хватило. И я… не хочу, чтобы ты ревновала меня к кому-нибудь.

– Что так?

– Я добрый и хороший. Мне с женой повезло. Зачем испытывать судьбу?

– Но сейчас ты испытываешь судьбу…

– Ты меня вынудила… Я же не знал, до чего ты дойдешь… – профессор ласкал пальцами попку и лилию жены, придерживая трусики впереди.

Потом опустился на колени и проник языком внутрь. Одри вскрикнула.

– Где Вы этому научились, профессор Ной?

– Почему ты зовешь меня на Вы?

– Я уже ждать не могу… Когда это со мной происходит, я вспоминаю, как ты мне нравился, как я за тобой бегала в университете, как писала тебе стихи…

Профессор Ной потянул на себя трусики жены и они соскользнули.

– Это не трусики, это…

– Пародия, – подсказала Одри, обнимая его за шею.

И профессор спустил брюки и трусы вниз, войдя в нее…

– Лучше всего у тебя получается у стенки. Это твое коронное блюдо! – улыбалась счастливая Одри, целуя его потом.

– Хвалиться начал: я и 100 кг поднимаю. «Зачем ты сопротивлялась?» – передразнил он Сета.

– Знаю: ты просто обожаешь нелепо хвастающихся мужчин…

– Прости, но он мне нравится. Сет – хороший парень.

– Да, делает все, чтобы затащить тебя в постель, – профессор подхватил жену на руки и отнес в кровать.

Там он снял с нее платье и положил на простыню.

– Я лягу на живот, а ты войдешь. Хочу так… Так тебе будет проще не смотреть на меня. Ты ужасно сердишься – я вижу. Но как мне… хочется, чтобы ты вошел… Простите меня, профессор Ной…

– Ты мне, наконец, скажешь, как он целуется? Не войду, пока не ответишь на мой вопрос.

– Дорогой мой профессор, любитель правды и ныне ревнующий муж, Сет целуется божественно. Довольны?

– Ты ему отвечала? Покажешь мне фото завтра.

– Я их уже удалила.

– Нет, ты бы не успела этого сделать. Юфем их еще не оценила и Вы ничего не обсудили. Все подруги делают это, когда изменяют мужьям и любовникам.

– Какие глубочайшие познания женской сущности, мой профессор! Хорошо, не успела. Придется показывать.

– Я сяду за компьютер, ты сядешь ко мне на колени, чтобы я мог в любой момент жестко войти в тебя… Чтобы моя ревность была подкреплена действиями.

– Профессор!

– Господи, какой я пьяный, просто жуть! Что я говорю?

– Вы говорите, что любите меня, профессор?

– Я люблю тебя! Рассказывай, что он там делал дальше. Язык в ротик тебе просунул?

– Да, но как-то нежно, ласково, словно медом напоил…

– Еще хочешь?

– С ним целоваться? Нет, боже! С тобой – о, да! Возьми меня!

Одри никогда еще не говорила таких слов. Профессор знал, что другие, нескромные женщины говорят такое своим любовникам, но жена, порядочная и стеснительная… У него закружилась голова, когда он понял, сколько выпил и что сказал ей, и он с удивлением обнаружил, что вошел в нее и ему так хорошо, что так бывает только на небесах, в раю, созданном нечаянно им самим…

Глава 11

Профессор Ной проснулся и увидел, что жена на него смотрит, дразняще улыбаясь. Она была в красивой желтой с зелеными стрекозами ночной рубашке и прозрачных желтых трусиках – танга. Страстно хотелось, чтобы он ничего не помнил, чтобы, на худой конец, голова болела, но дорогое виски себя оправдывало: он чувствовал себя прекрасно, и голова была ясной. Сначала его, как молния, озарило воспоминание: напоследок, когда они уже занимались любовью, профессор сказал ей следующее:

– Можно, я тебе что-то скажу? Обещай меня не ненавидеть после.

– Обещаю, – улыбнулась Одри.

Она стонала, получая огромное удовольствие, а профессор Ной стыдился своего умения дать Одри то, что ей хотелось.

– Я хотел бы, увидев, как Вы целуетесь, подойти к тебе, раздеть и переспать с тобой у него на глазах. На самом деле, многие мужчины мечтают об этом, когда кто-то посягает на их собственность.

– Я думала, что ты привык к тому, что я пользуюсь успехом у мужчин.

– Нет. Знаю, что должен понимать, что не единственный хороший человек на земле, но… не могу. Он дерзкий, умный, смелый, честный… И он грань переходит. Как он за тобой ухаживает! Что он тебе предложил такого особенного, что ты забыла о приличиях и поцеловала его?

– Это он меня поцеловал.

– Но ты не отстранилась!

– Да я… не успела. Все получилось неожиданно… для меня. И вообще… как ты узнал? Тебя там не было.

– Я за Вами поглядывал из кухни. И ходил туда – сюда, потому что успокаивал себя, чтоб не начистить ему рыло.

– Профессор, как некультурно Вы себя ведете!

– Все верно: отчитывай меня – я это заслужил. Зачем я положил на тебя глаз?

– Чтобы мы были вместе до самой смерти. Завтра едем с ними за грибами.

– Нет!

– Да!

– Нет… – как сексуально Одри противилась ему!

Он хотел бы уступить, но не мог себя заставить сделать это. Он сразу же представлял жену в объятиях Сета…

– Нет?

– Нет…

– Хорошо. Мне нравится…

– Что… нравится?

– То, что ты ревнуешь и сопротивляешься мне.

– Могу понять, что он неожиданно поцеловал тебя первый раз, но второй раз ты ответила на поцелуй.

– Ты мне понравился. Меня твоя ревность… заводит. Хотелось, чтобы ты немного меня поревновал. Ты пугал меня, когда сердился, но как приятно мне было… чувствовать свой страх. Я знала, что ты меня не обидишь и не ударишь. Ты такой… интеллигентный. Я без ума от Вас! Ревнуешь и нравишься… Мне хорошо с тобой.

– Боже, что ты говоришь! И как я это допустил?

– Допустил что?

– То, что ты поняла, каков я на самом деле: сердитый, ревнивый и подозрительный…

Вспомнив это, профессор Ной зарыл лицо в подушку. Одри рассмеялась, балуясь и отнимая ее. Профессор Ной не отпускал подушку и просил:

– Не надо! Мне стыдно. Я ужасно вел себя вчера.

– Со мной? Шутишь, что ли? У меня никогда в жизни не было такого… неприлично безумного и ошеломительного секса.

– Одри! Я уже стар для таких… сцен.

– Не-а, – она помотала головой, выдергивая у него из рук подушку.

– Мне нравятся зрелые мужчины. Мне нравится Шах Рукх Кхан, Джон Кьюсак, американский актер, но больше всего я обожаю Джастина Диса, которому 67 лет…

– А! Это с ним ты сравнила своего Сета. Он Вас познакомит?

– Спьяну, наверно, обещал. Это нереально. Другая, цивилизованная страна.

– Обещал, чтобы залезть своим языком в твой ротик, сладкая моя. Мужчины вечно обещают всякую ересь, чтобы добиться желаемого.